Японское одиночество в Роcсии

Постоянная коллекция сформировалась к моменту открытия 10 лет назад. Мы собирали художников со всей России, из разных городов, выбирая не громкие имена, а максимально выразительные и интересные творческие решения для того, чтобы была как можно шире представлена палитра искусства. В основном это отечественные художники, хотя есть уже включение и зарубежных авторов. Как правило, музейное собрание пополняется за счёт временных выставок, в одном крыле нашего здания размещается постоянная экспозиция, в другом временные выставки. Эрарта стала довольно активно выставлять зарубежных художников последнее время, поэтому и в основную экспозицию тоже стали поступать их работы. Коллекция большая, более 3-х тысяч объектов хранения, и только пятая часть выставлена в залах, примерно 600 экспонатов, хотя это не стабильное число, ведь всё время что-то меняется. Новые объекты приходят, что-то из старого мы убираем, поэтому зритель, приходя в музей регулярно, всё равно видит изменения, и находит что-то интересное для себя. Ну, а выставки – это то, что меняется очень динамично, примерно 40 временных выставок можно посмотреть в год.

Как мы выбираем временные выставки? У нас есть большие выставки, которые проходят в больших залах, а есть более скромные на один зал в 104 квадратных метра, это может быть выставка молодого или наоборот состоявшегося художника, посвятившего живописи всю свою жизнь. Но для того, чтобы собрать даже самую маленькую выставку, автор должен быть состоявшимся, профессиональным, у него должно быть какое-то художественное ёмкое высказывание в своих работах, его произведения должны вызывать эмоции у зрителя. Иногда вся творческая жизнь человека в этой выставке и умещается. И составляя выставочную программу мы руководствуемся разнообразием для того, чтобы, посетив наш музей человек за один раз мог увидеть все: и выставку фотографии, и выставку живописи, выставку дизайна, скульптуры, шляп, платьев, видео… У нас сейчас на каждом этаже что-то не похожее на то, что выставлено на других. Представлены все виды изобразительного искусства, максимально зрелищного и эффектного, мало политизированного концептуального искусства, завязанного на текстах, на современную философию, много действительно визуально эффектных вещей.

В нашем музее на одном этаже существуют два художественных мира, и они максимально не похожи друг на друга. Если один, мир Виктора Некрасова, построен на классическом искусстве связанным с гармонией, пропорциями, пятнами, светотеневыми разработками. То есть на том, что художник 40 лет преподавал детям – азы художественной грамоты. Эти работы он сделал итогом своего творчества, заключив в них своё видение мира – идеальную фундаментальную гармонию. Реакция на эту выставку весьма разнообразная: кто-то видит в работах отголоски творчества Малевича, мистику, а кто-то считает, что вообще все эти картины какие-то квадратные и тёмные.

Второй мир, наоборот, иррационален. Художник, Евгений Крылов, самоучка, плещет краску, ставит кляксы чернилами, кофе, акрилом, чем угодно. И, по сути, делает в своих работах всё то, что и люди, разговаривающие по телефону – рисуют чертиков. Сначала из кляксы вырастает носик, потом ручки, потом ножки. В целом, это искусство «почеркушек», каких-то набросков, заметок на полях, они уродливы и как правило связаны с какими-то гномиками, кобальтами в общем-то с низовой мифологией, одним словом, с подсознанием. Но Крылов, в отличие от нас с вами, начинает все эти закорючки очень тщательно прорисовывать, он додумывает историю, идеологию, снабжает работы текстом (подписями). Получившиеся образы мало имеют отношения к прекрасному и возвышенному, к тому, что явлено в мире Некрасова, где цвета, пропорции и узоры – всё выглядит метафизически. Везде проглядываются, религиозные символы, звезды Давида, фаллические конструкции. Что-то такое возвышенно-религиозное, а в соседнем зале напротив царит стихия низовая, хаос. Один мир строится из гармонии, а другой из клякс, пятен и случайностей, но оба мира гармоничны внутри себя и увлекают зрителей. И на этом контрасте – это соседство и построено.

Если Эрарта должна представить какой-то особенно сложный материал в своих стенах, мы ищем для него специальную форму и аранжировку для того, чтобы подать его так, чтобы выглядело эффектно, зрелищно, то есть, конечно же, стараемся увлечь зрителя, когда даже материал несколько скучноват. Нужен просто какой-то яркий экспозиционный ход. Чаще для больших выставок что-то придумываем, а, делая небольшие, стараемся отобрать такие работы, которые не требуют какого-то дополнительного эффекта. То есть если берешь картину, то такую мощную, чтобы в нее можно было провалиться, как окно в другой мир.

С 16 года мы начали проводить медиации, тогда это всё было очень сыро, непонятно, но мы были первыми, Эрмитаж только недавно запустил такой формат экскурсий. У нас же он широко используется, например в выставке Синтаро Охата, о котором я расскажу дальше.

Не классический музей обязан быть новатором в новых тенденциях в искусстве, которые по-новому раскрывают арт пространство для зрителя. Наиболее удачные концепции через какое-то время принимают большие музеи, например, так вышло и с медиацией.

Медиация – это понятие не столько из арт среды, сколько из психологии. Медиатор – человек, позволяющий двум сторонам, которые не могут между собой договориться, найти общий язык. При использовании этого метода экскурсия из скучного монолога про абстрактное искусство превращается в диалог между самим художником и зрителем через посредника. Происходит это так: посетители сначала сами составляют мнение о работе, без давления экскурсовода, а после медиатор, раскрывает им задумку художника, предысторию картин. Таким образом у людей появляется своё, не навязанное объективное мнение о выставке. Медиация идеальна для зрителей без подготовки или для тех, кто не понимает современное искусство.

В экскурсии по выставке работ Синтаро Охата тоже используется медиация. Он известный японский художник, но это его первая большая гастроль за пределами Азии, на выставке представлено 24 работы, здорово, что именно мы стали для него окошком в западный мир. Синтаро начинал с манги (японские комиксы). Вскоре поняв, что настолько много сил вкладывал в первый рисунок, что дальше его вдохновение иссякало, и комиксы как таковые не получались. Он решил, что его стиль должен быть ближе к более традиционной форме творчества, то есть к живописи, к рисунку. Синтаро работал графическим дизайнером, а картины создавал в свободное время, чаще всего по ночам. Однажды, прогуливаясь по одному из районов Токио, Акихабаре (со множеством магазинов, в витринах которых можно увидеть рекламу видеоигр и приставок), он нашёл интересной витрину, в которой были ростовые куклы героев популярных компьютерных игр. Разглядывая их, он ощутил, что его привлекает сочетание выдуманной истории и реальность персонажей, стоящих на фоне размытых кадров из игр. Это натолкнуло его на идею совмещать живопись со скульптурой. Так появился особый стиль искусства.

Ситнаро создаёт сначала живописный фон, затем скульптуру-героя из васи (классической для японской культуры бумаги). Он её раскрашивает в разные тона, вырезает кусочки, и из них, как из папье-маше складывает скульптуру. В этом и есть его отличительная черта: окрашенные фрагменты создают героя, а не наоборот. Пейзаж он использует как основу, а центральную фигуру выносит за пределы этого образа, ставя её перед самой картиной. Главным средством художественной выразительности для него является свет. В отличие от канонов классической живописи, источником света у Синтаро выступает сама картина. То есть бумага покрашенная от тёмного к более светлым тонам создаёт впечатление, что герой вылеплен из света и тени. Это очень эффектно, персонаж инсталляции как бы вырывается из границ художественной плоскости и вступает во взаимосвязь с пространством, где существует и сам зритель, включая последнего в переживание главного героя.

Автор очень интересно осмысляет тему одиночества: в его работах есть только один герой, чаще всего это маленькая девочка, как в каких-нибудь аниме Хаяо Миядзаки (японского режиссёра-аниматора, автора «Унесённых призраками», «Ходячего замка» многих других культовых аниме). Иногда рядом с ней стоят её воображаемые друзья или питомцы, но, если задуматься, она одинока. Неслучайно художник делает такой героиню, он сам пережил нечто подобное в своей жизни. В определённый период он настолько увлёкся своим творчеством, что практически перестал общаться с близкими людьми. И однажды Синтаро понял, что добровольно загнал себя в изоляцию от общества. Гуляя по городу, предаваясь размышлениям на тему одиночества, он заметил, как свет из витрины магазина падает на окружающие деревья, кустарники и людей, которые стояли с внешней стороны, а так же, как он окутывает людей в самом магазине. Этот свет проникал за границы стекла, покрывая всё своим сиянием. Синтаро почувствовал себя менее одиноким, но, с другой стороны, он понял, что одиночество позволяет быть более созерцательным, когда ты не делишься впечатлениями с кем– то, а только сам чувствуешь момент. Это позволяет внутреннему голосу звучать чётче. Чувство одиночества даёт тебе более творческий союз с окружающим миром. Он понял, что это стало его преимуществом – осознание себя одиноким. Его героиня находится не столько в гнетущей изоляции, сколько в мечтательности, она созерцает опадающую сакуру, играет на гитаре посреди улицы. Если присмотреться, то можно понять, что она играет для себя, погружённая в свой внутренний мир. Одиночество в толпе – это светлое одиночество. Природа не объект, а субъект, с которым можно вступить в диалог, это чисто азиатская философия.

Эрарта старается подарить новое видение не только произведениям выставляющихся у нас авторов, но и искусству в целом. У нас нет скучных лекций, однообразных выставок, единого мнения на работы, как в классических музеях, в нашем арт пространстве каждый найдёт что-то уникальное, а благодаря разноплановости залов, зритель никогда не заскучает, мы делаем искусство живым, доступным, понятным и очень эффектным.