Джонатан Платт
9 декабря профессор славистики Питтсбургского университета прочитал лекцию о взаимосвязи романов Достоевского и фильмов нуар. После этого Джонатан Платт рассказал нам, как изменились стереотипы о русских, зачем нам противостоять обществу потребления и почему Россию боятся во всем мире.
О Петербурге и России
Начало моего русского опыта было в Москве в 1996-м, но больше всего времени я провел в Петербурге — прожил здесь, в целом, шесть лет. Петербург — это нечто на периферии российской империи и, вместе с тем, часть Европы. И из таких парадоксов состоит вся русская культура. Не знаю, что это значит для вас, русских, но Западу тут есть, чему поучиться.
Может быть, настоящая Россия — это вообще Украина
Трудно говорить о том, насколько Петербург — российский город. Потому что Россия — это очень много совершенно разных мест, связанных, по большей части, исторически. Тут трудно говорить о понятии нации, о каком-то однородном обществе, где у людей похожие ценности. Может быть, настоящая Россия – это вообще Украина.
Джонатан Платт
— доцент кафедры славянских языков и литературы в Питтсбургском университете, США;
— специалист по русской и советской литературе, искусству и культуре;
— автор научных трудов по творчеству Пушкина, Достоевского и Платонова.
О стереотипах
Если у человека на Западе сформировался какой-то стереотип о России – это, скорее всего, дело рук СМИ. Сейчас Россия у западных людей ассоциируется с Путиным — это самая популярная в мире фигура. Как вы сами понимаете, это не человек с бутылкой водки под мышкой и в ушанке, а гипермаскулинный политик. Этот образ сменил стереотип конца XX века — тогда это был советский человек, такой себе робот-терминатор, который использует науку, чтобы стать сверхчеловеком. И этого сверхчеловека может победить только американский дух. В целом, американское восприятие России всегда очень консервативно: они используют вашу страну, чтобы подкрепить местную идеологию.
Русская литература показала европейцам, что русский человек старается ответить на самые главные духовные вопросы и хочет стать сверхчеловеком
Понятно, что национальная литература, помимо всего прочего, формирует представление о стране. Достоевский и Толстой стали популярны в Европе в начале XX века, для Запада это в каком-то смысле первая настоящая модернистская литература. Может, Достоевский и консервативный писатель, но тогда его читали как радикала. Ваша литература показала европейцам, что русский человек больше, чем кто-либо другой старается ответить на самые главные духовные вопросы. А еще, что он хочет стать сверхчеловеком. У Камю даже есть пьеса о русских террористах-сверхлюдях. А потом этот стереотип развили образы советской культуры – большевики, ударничество, авангард 1920-1930-х годов.
О соборности и культуре потребления
Сила России – это ее исторический, эстетический и политический опыт. Соборность, чувство коллективизма в вашей стране в известные моменты истории проявлялось больше, чем в других странах. Это большой плюс, но сейчас это потихоньку исчезает. Новые глобальные экономики разбивают общество на разные группы. В этом контексте самое главное для вас, как мне кажется, не слишком быстро отдаться пассивному обществу потребления. Много где на Западе это уже образ жизни. Там исчезает всякая культура и остаются только техники возбуждения желания. Здесь же все это только приживается, людям это интересно.
Что мне не нравится в политике России сейчас, так это циничность. Мол, вы бомбили Ирак — мы возьмем Крым
В Америке сейчас господствует мнение, что Россия – это опасная страна, потому что хочет восстановить Советский союз. Многие ученые пишут статьи о том, что надо вооружать украинцев против России. По-моему, все это не так, все более сложно. Но что мне не нравится сейчас в политике России, так это циничность. Мол, вы так поступаете – и мы так будем. Вы бомбили и взяли Ирак — мы возьмем Крым. Это, может быть, и правда, но это не решение вопроса.
Меня беспокоит не политика сама по себе, а то, что люди страдают. В Америке тоже волнения, потому что власть не служит народу. Происходит делигитимизация политики, идет обнаженная борьба за ресурсы. По-моему, конкуренция — это вообще ложь. Человечество одно, нельзя разбивать его на условные группы. И у литературы тоже нет национальности. Тот же Достоевский — да, русский писатель, но то, что происходит в его романах, понятно и важно для людей в любом государстве.
О гуманитарных науках
В Америке гуманитарные науки страдают. Считается, что инновации нужны не для развития души, а для приобретения навыков
Сейчас особенно важны гуманитарные науки. Когда люди получают эстетическое образование, они менее агрессивны. И менее уязвимы в смысле информационной пропаганды, которая идет в каждой стране. В Америке, например, страдают гуманитарные науки. Почему-то считается, что инновации и преобразования нужны не для развития человеческой души, а для приобретения каких-то навыков.
Мне кажется, сравнительное изучение культур очень может помочь взаимопониманию стран. Я вот сопоставляю произведения Достоевского и американские фильмы нуар. Когда такие вещи рассматриваешь одновременно, конечно, чувствуешь определенный разлад, но это продуктивная дисгармония. Она предполагает, что нет правильного или неправильного. Что все устроено по-разному, все достойно изучения и нет какого-то определенного надлежащего пути.
Фото: facebook.com
