Я ни в чем не виновата, это буллинг, мама

Глава района города Санкт-Петербурга Михаил Черепанов обратился к спикеру Совета Федерации Валентине Матвиенко с просьбой помочь в решении проблемы буллинга в российских школах. Он предложил зафиксировать этот термин в российском законодательстве и наказывать учителей, которые бездействуют при травле ученика другими однокашниками.

Как вообще определить, что ребенок подвергается буллингу в школе?

Вот основные критерии, которые приводит детский психолог Александра Семенова:

— ребенок систематически отказывается (прямо или ссылаясь на болезни) посещать школу, прогуливает, при этом не называя причины такого поведения;

— у ребенка отсутствует желание разговаривать про школу. Особенно остро это может ощущаться, если ребенку 7-10 лет, поскольку в этом возрасте учеба в большинстве случаев является ведущей деятельностью в жизни, про которую говорится с удовольствием;

— у ребенка наблюдается заниженная самооценка. Это может вызвать подозрения тем более в том случае, если до этого за ним такого не наблюдалось.

По статистике, лишь 30% старшеклассников в течение всех лет обучения никогда не сталкивались с жестокой травлей в качестве жертв , а более половины школьников из 9-10 классов также хотя бы раз выступали в качестве агрессоров, как утверждают исследователи Лаборатории профилактики асоциального поведения НИУ ВШЭ.

Так, казалось бы, причем здесь учителя?

Дарье Авдеевой 21 год. На протяжении всего восьмого класса она была жертвой буллинга. Причем классный руководитель это знал, но абсолютно бездействовал в данной ситуации:

— В школе я была ужасно худой. А еще носила розовые волосы. Мне нравилось, тем более на меня практически не обращали внимания. Но потом один одноклассник пошутил надо мной, а остальные подхватили, — вздыхает девушка. — И они так и не могли успокоиться целый год, возможно, потому что меня их нападки действительно задевали, а им это и надо было. А классная вообще на наши разборки внимания не обращала, проходила мимо. Пару раз даже сама про мои волосы на уроке пошутила. Одноклассники как будто почувствовали ее одобрение, и мне стало совсем тяжело. Но за лето между восьмым и девятым классом они как будто про меня забыли, и снова все наладилось. Больше не трогали, слава Богу.

Комментирует психолог Александра Семенова:

— По большей части травля распространяется не на тех, кто чем-то отличается (цветом волос, финансовым положением), это миф. В основном травят детей с виктимным или вызывающим поведением, заниженной самооценкой. Самовыражаются за счет чужого ощущения «хужести», недостойности быть уважаемым и так далее. А если классный руководитель (как бы то ни было, человек для ребенка авторитетный) проявляет прямое или косвенное одобрение таких действий своими поступками, то, естественно, на восприимчивых к таким вещам детей-агрессоров это действует, как зеленый сигнал светофора. Так что поведение учителя в данном случае, очевидно, оказало непосредственное влияние на жестокую травлю девушки. И даже больше — способствовало ей.

Говорит юрист Алексей Косарев:

— Конечно, в таком случае вина учителя очевидна, однако на законодательном уровне доказать это и привлечь виновника к ответственности достаточно трудно. Возможно, за бездействие можно будет рассматривать игнорирование официальных жалоб или докладных на имя директора с просьбой выдать учащимся предписание о прекращении травли такого-то в такой-то строк. Если подобный документ будет составлен и не получит никакого ответа, то тогда еще можно будет попытаться привлечь учителя и директора учебного заведения к дисциплинарной, гражданско-правовой, административной или даже уголовной ответственности. К дисциплинарным мерам относятся замечания, выговоры, увольнения; к гражданско-правовым – возмещение морального и материального вреда, к административным – штрафы.

Но вот история еще одной жертвы продолжительного буллинга. Леониду Стоцкому 19. Он буквально год назад выпустился из школы. Точнее, как говорит сам, наконец-то освободился из «его персонального ада»:

— Меня начали открыто травить еще в девятом классе. Потому что я был необщительный и не любил шутить матом. А, соответственно, не мог поддерживать «беседы» с одноклассниками, — вздыхает парень. — Ко мне прикопался один, Леша, все время доставал. Учитель видел, сострадал мне даже, но ничего не мог сделать, разве что ругался на Лешу постоянно, хотя тот был прилежным учеником. Один раз провел ему воспитательную беседу и позвонил его маме, когда увидел, как тот меня в углу зажимает. Но изменилось ли что-то после этого? Да. Теперь Леша не трогал меня на уроках, но зато издевался, пока никто не видит: в пустых классах, около школы, в раздевалке на физ-ре, по дороге домой, если шел со мной в одно время. Как будто мстил. Я думаю, тут никто уже ничего не мог сделать.

Ну и что в итоге?

Вряд ли официальное наказание учителей за игнорирование буллинга над учениками практически как-то отразится на текущей ситуации. Особенно в контексте того, что источником травли являются не преподаватели, а однокашники. По данным, предоставленным на межвузовском семинаре «Проблемы профилактики асоциального поведения в семье и школе», почти 80% нападавших подростков имели суицидальные мысли.

Как правило, это люди, которые питаются за счет чужой беспомощности и низкой самооценки, чтобы таким способом так или иначе спрятать свои собственные комплексы и страхи. Поэтому, если дети-агрессоры поставят себе цель травить кого-то, то на них вряд ли повлияют какие-то сдерживающие факторы в виде отсутствия поддержки учителей. Тем более, жертвы буллинга зачастую будут бояться предпринять какие-либо попытки на официальном уровне бороться со своими обидчиками, думая, что сделают только хуже. И, скорее всего, так и будет. Поэтому, вероятно, закон о наказании учителей именно за бездействие в достаточной степени бессмыслен в той формулировке, в которой он был предложен, и требует значительных доработок.